Салимов удел [= Жребий; Судьба Салема; Город зла; Судьба Иерусалима ] - Стивен Кинг

— О Господи, не хочу я тащить ее туда, вниз! — сдавленновыговорил Хэнк Питерс, и его голос прозвучал почти как всхлип.

— Давай-давай, — сказал Ройял. — Давай отделаемся от этойштуки.

Они выволокли коробку на подъемник и под шипение утекающеговоздуха начали опускать на землю. Когда коробка оказалась на уровне пояса, Хэнкотпустил рычаг, и они ухватились за нее.

— Легче… — ворчал Ройял, пятясь к ступенькам. — Легче давай…легче…

В красном свечении задних фар его лицо было напряженным изажатым, как у человека с сердечным приступом.

Он пятился по лестнице, ступая на каждую ступеньку.Задравшись кверху, коробка опрокинулась ему на грудь, и Ройял почувствовал, какего, будто каменной плитой, придавила страшная тяжесть. Позже Ройял будетдумать: да, коробка была тяжелой, но не настолько. Им с Хэнком приходилосьтаскать для Ларри Крокетта грузы и потяжелее — и вверх по лестницам, и вниз. Нов атмосфере этого дома присутствовало нечто, лишающее вас присутствия духа, ини к чему хорошему это не вело. Ступеньки оказались гадко-скользкими. Ройялдважды шатался на самой грани равновесия, страдальчески выкрикивая: «Эй! РадиБога! Осторожней!»

Потом лестница кончилась, над головой навис потолок, да такнизко, что буфет Ройял с Хэнком заносили, согнувшись, как две ведьмы-карги.

— Ставь сюда! — выдохнул Хэнк. — Дальше тащить не могу!

Опустив с глухим стуком буфет, они отступили в сторону и,обменявшись взглядом, поняли, что некая таинственная алхимия превратила страхедва ли не в ужас. Подвал вдруг показался полным таинственного шуршания. Крысы,может быть, или такое, о чем даже думать невыносимо. Они пустились наутек —Хэнк впереди, Ройял следом, — взбежали по ступенькам наверх, и Ройял, пошаривза спиной, захлопнул двери пристройки. Они вскарабкались в кабину «ПЕРЕВОЗОК».Хэнк завел машину и включил передачу, но Ройял вцепился ему в руку. В темнотеего лицо показалось сплошными глазами — огромными, неподвижными.

— Хэнк, а замки мы так и не повесили.

Оба уставились на скрепленную мотком проволоки связку новыхамбарных замков, которая лежала на приборном щитке грузовика. Хэнк сунул руку вкарман и извлек кольцо с ключами — пять новеньких йельских ключиков. Одиндолжен был подойти к замку на дверях черного хода магазина в городе, четыре — кзамкам здесь, в доме. На каждом ключе висела аккуратная бирка.

— О Боже, — сказал он. — Слышь, а что, коли вернуться завтраутречком, пораньше?…

Но Ройял отцепил прикрепленный под приборным щитком фонарик.

— Так не пойдет, — сказал он. — Сам же знаешь.

Они выбрались из кабины. Потные лбы овеял прохладныйвечерний ветерок.

— Иди разберись с черным ходом, велел Ройял. — А я возьмусьза парадные двери и сарай.

Они разделились. Хэнк направился к черному ходу. Сердцетяжело бухало в груди. Ему пришлось дважды нащупывать скобу, чтобы продеть внее дужку замка.

В такой близи от дома запах старины и гнилого дерева былпочти осязаем. В голову Хэнку вдруг полезли все осмеянные в детстве россказнипро Хьюби Марстена, а с ними и припевка, с которой они носились за девчонками:«раз-два-три-четыре-пять, не ходи гулять, а то Хьюби придет, на тот светзаберет… не ходи гулять…»

— Хэнк?

Он резко втянул воздух, и второй замок выпал у него из рук.Хэнк подобрал его.

— Соображать же надо! Какого лешего подкрадываешься? Ты уже?

— Ага. Хэнк, кто снова полезет в погреб класть ключи настол?

— Не знаю, — ответил Хэнк Питерс. — Я не знаю.

— Думаешь, лучше кинуть монетку?

— Ага. По мне, это самое толковое.

Ройял вынул четвертак.

— Скажешь, пока лететь будет, — он подкинул монету.

— Решка.

Ройял поймал четвертак на руку, пришлепнул и показал. Ровнопоблескивая, на них смотрел орел.

— Иисусе, — страдальчески выговорил Хэнк. Однако взял ключии фонарик и снова открыл дверь пристройки.

Он заставил ноги отнести его вниз по лестнице. Когда потолокперестал нависать над самой головой, Хэнк осветил фонариком видимую частьподвала, который тридцатью футами дальше делал поворот в виде буквы «Г» иуходил Бог весть куда. Луч выхватил из мрака стол, накрытый пыльной клетчатойскатертью. На столе сидела огромная крыса. Свет упал на нее, но она нешелохнулась — сидела на пухлых задних лапах и буквально ухмылялась.

Хэнк прошел мимо коробки к столу.

— Кшшш! Крысятина!

Крыса спрыгнула со стола и затрусила прочь, за поворот. Рукиу Хэнка затряслись, и луч фонарика рывками заскользил с места на место,выхватывая то пыльную бочку, то сосланный сюда письменный стол, сделанный неодин десяток лет назад, то кипу старых газет, то… Хэнк судорожно вернул лучфонарика к газетам и, высветив что-то слева от них, шумно втянул воздух.Рубашка… что это, рубашка? Свернутая, как старая тряпка. Дальше лежало то, чтомогло быть джинсами. И еще… похожее на…

У Хэнка за спиной что-то громко треснуло.

Он поддался панике, швырнул ключи на стол и широким шагом,сбиваясь на бег, двинулся в обратный путь. Проходя мимо коробки, он понял,откуда донесся звук. Одна из алюминиевых лент лопнула и теперь, как палец,указывала зазубринами в низкий потолок.

Спотыкаясь, Хэнк одолел лестницу, захлопнул за собой дверьпристройки (все тело покрылось гусиной кожей, но это он осознает только потом),защелкнул замок и побежал к кабине грузовика. Дышал он судорожно, часто, сосвистом, как раненая собака. Как сквозь вату донесся голос Ройяла — тотспрашивал, в чем дело, что там внизу творится. Потом Хэнк погнал грузовик,который на двух колесах с визгом и ревом обогнул угол дома, зарываясь в мягкуюземлю. Хэнк мчался в сторону города, к конторе Лоренса Крокетта, не сбавляяскорости до самой Брукс-роуд. А потом его так затрясло, что он испугался, какбы не пришлось остановиться.

— Чего там внизу было? — спросил Ройял. — Чего ты увидал?

— Ничего, — ответил Хэнк Питерс. Слово выбралось наружу,разрубленное на слоги клацающими зубами. — Ничего я не видел и видеть больше нехочу. Никогда.

6

Ларри Крокетт собрался закрыть лавочку и пойти домой, и тут,предварительно постучавшись, опять вошел Хэнк Питерс. Он все еще выгляделиспуганным.

— Что-нибудь забыл, Хэнк? — спросил Ларри.